Под чужим именем - Страница 38

— Неужели я должен просто так оставить тебя?

Она обещала себе не плакать, держаться ради себя и Зейла.

— Да.

— А что я должен сказать сейчас?

К ее горлу подступил ком, а сердце наполнила огромная нежность. Она смотрела на него, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждое выражение.

— Просто скажи «до свидания».

— Нет.

Она поднялась, взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала его.

— До свидания, Зейл. Мне пора.

Следующий месяц Зейл провел словно в аду. Ему приходилось страдать и раньше — когда Стефан умер от лейкемии, когда его родители погибли в авиакатастрофе. Он тайно плакал, переживая за Тинни, который каждый день скучал по маме, не понимая, почему она не возвращается.

Но ни одна из тех потерь не могла сравниться с болью от расставания с Ханной, которая дала ему то, что не мог дать никто другой, — душевный покой и полноту жизни.

После того как Ханна покинула Рагуву, он ощутил, насколько пуста и бессмысленна была его жизнь до нее. Он жил как на автомате, машинально выполняя свои обязанности, — а потом появилась она и вернула его к жизни. А теперь она, его женщина, уехала — и увезла с собой его сердце.

Долгие недели Зейл почти не говорил, молча передвигаясь из спальни в офис, на парапет и обратно в спальню. В свободное от работы время он бегал, а когда бегать не оставалось сил, ложился на кровать и молился. Он много лет так не молился — с тех пор, как Стефан заболел лейкемией. Тогда Бог не услышал молитв Зейла, но теперь он все равно молился. Он любил ее — страстную, смешную, упрямую Ханну. Любил так, как никогда не любил никого другого.

Прошло около месяца со дня отъезда Ханны. Зейл стоял у окна своего кабинета, глядя в пустоту, — и вдруг раздался стук в дверь. На пороге кабинета стояла миссис Сивка, сильно похудевшая и постаревшая лет на десять за последний месяц.

— Простите, что вхожу к вам без разрешения, ваше величество, но я настояла, чтобы слуги впустили меня к вам.

— Что-то случилось с Тинни?

— С принцем все отлично, он сейчас с миссис Дом. Но мне надо поговорить с вами.

На его лице отразилось беспокойство.

— Хочу рассказать вам о том, о чем никому до сих пор не говорила. Я поклялась, что никогда не расскажу об этом, — и до сих пор не нарушила клятву.

Зейл раздраженно вздохнул. Прошедший месяц был для него сущим адом, и сейчас у него не было настроения слушать о чужих тайнах.

— И вам понадобилось нарушить ее сейчас? — язвительно протянул он.

— Да.

— Почему?

— Это может изменить все.

Ему совершенно не хотелось играть в эти глупые игры.

— Что — это?

— Правда.

— Миссис Сивка, прошу вас…

Ее круглое лицо сморщилось.

— У принцессы Эммелины была сестра-близнец, принцесса Жаклин.

Зейл заморгал. Он услышал слова миссис Сивки, но не мог до конца воспринять их.

— Что?

— Принцесса Эммелина была одной из двоих. У нее была сестра-близнец.

— Это полная чушь. Король Уильям сказал бы мне, если бы у Эммелины была сестра…

— Он не знал. Никто не знал.

— Вы хоть слышите саму себя? Я не Тинни и в сказки не верю.

— Это не сказки. Я сама была там. Принцесса Жаклин-старшая рожала в Мармонте, охотничьем поместье королевской семьи в северном Брабанте. Няня ее высочества была моей лучшей подругой и попросила, чтобы я тоже присутствовала при родах и ухаживала за новорожденным в первые дни, пока она будет заботиться о молодой матери. Конечно же я согласилась. Роды были трудными — никто не ожидал близнецов. К тому же у ее высочества было внутреннее кровотечение, и нужна была операция. Но от Мармонта до ближайшего города не менее часа езды. Мы вызвали врачей, но рядом с нами не было бригады скорой помощи. — Ее глаза покраснели, а губы сжались. — Ее высочество знала, что умирает… — Миссис Сивка осеклась, и из ее глаз потекли слезы. Сдержав себя, она продолжила: — Ее высочество держалась отважно и сохраняла спокойствие. У нее была к нам необычная просьба — она хотела, чтобы одну из девочек мы отдали ее брату во дворец, а вторую отправили к ее отцу в Америку. И я отвезла новорожденную принцессу Жаклин ее отцу, сказав, что ее высочество умерла при родах, но решила отдать ребенка ему…

— Он знал о беременности ее высочества?

— Да. Она писала ему, но ее семья не пускала отца ребенка к ней.

— Не могу поверить.

— Но я не сказала ему, что у него была еще и другая дочь. Я дала клятву и не могла ее нарушить.

— А почему вы сейчас говорите мне об этом?

— Потому что это меняет все.

— Это ничего не меняет.

— Значит, вы меня не слушаете.

— Слушаю. Всякие сказки, тайны, кровные клятвы…

— Не бойтесь, ваше величество.

— Это я боюсь?! — взревел Зейл, яростно сжимая кулаки. — Вы думаете, что я боюсь?

— Да. Вы точно так же поступали в детстве. Вы боялись боли и разочарований, поэтому причиняли боль самому себе, чтобы никто не мог ранить вас еще сильнее.

— Можете идти, миссис Сивка.

Она не сдвинулась с места:

— Ваше величество, Бог слышит ваши молитвы, и в мире есть добро и справедливость, а не только горе. В глубине души вы уже знаете конец моей истории.

Зейл стиснул зубы. Все его мышцы были до боли напряжены.

— Эта новорожденная принцесса… Жаклин… Это ваша Ханна.

Зейл резко сел на подоконник — ноги не держали его.

«Не может быть».

— Не надо мне сказки рассказывать, — резко сказал он, злясь на миссис Сивку за то, что она так мучала его, когда у него больше ничего не оставалось в жизни. Больше всего на свете ему нужна была Ханна.