Под чужим именем - Страница 21

К оглавлению

Она откинула голову назад:

— Так значит, кошку сгубило наслаждение?

— Ты несносна. Если будешь продолжать в том же духе, я раздену тебя прямо здесь и зацелую.

— Боюсь, это будет слишком весело для охранников.

— Ты испытываешь меня на прочность.

Ей было приятно обнимать его мускулистое, горячее тело. Она прижалась к нему, потерлась о него, как кошка.

— Я не могу заняться этим здесь, — сказал Зейл. — Было бы как-то неудобно делать это в комнате, где жила моя мать.

— Тогда пойдем к тебе.

Он взглянул ей в глаза:

— Ты серьезно?

Она кивнула:

— Я хочу этого…

— Подожди часик. Остынь. Подумай хорошенько. Потому что если мы хоть раз займемся любовью, обратной дороги уже не будет.

Глава 8

Ханна вошла в спальню короля в черном халате поверх ночной сорочки и черных бархатных тапочках. Она старалась сохранять беспечный вид, но в животе у нее порхали бабочки, а сердце билось слишком быстро. Она сразу увидела Зейла в дальнем конце комнаты, перед одним из каминов. Он снял пиджак, расстегнул ворот рубашки и закатал рукава.

— Молодец, храбрая девочка, — сказал он.

Комната была роскошной — потолок, отделанный деревом, фламандские гобелены на стенах. Но самым роскошным предметом мебели была огромная кровать с балдахином. Многочисленные окна были закрыты золотыми с голубым занавесками, а из-под балдахина кровати виднелось темно-синее расшитое золотом бархатное покрывало.

— Ты пришла, — сказал Зейл, положив руки на бедра и глядя на нее из-под опущенных ресниц.

Она подумала о том, что не такая уж она и храбрая — у нее было ощущение, будто она вошла в логово льва. Свет был приглушен, а кровать готова для соблазнения. На протяжении многих веков могущественные короли спали, мечтали и молились здесь — а скоро здесь окажется и она.

— Да.

— Ты хорошо все обдумала?

— Да.

Он улыбнулся и начал расстегивать остальные пуговицы на рубашке:

— Тогда почему не подойдешь поближе?

Но Ханна не могла сдвинуться с места, зачарованная движениями длинных тонких пальцев Зейла, расстегивавших пуговицы. Наконец он снял рубашку, обнажая загорелый мускулистый торс. Он был великолепен. Метко закинув рубашку на спинку ближайшего стула, он спросил:

— Сомнений не осталось?

— Нет.

— Тогда иди ко мне.

У него было потрясающее тело — широкие плечи, мощная грудь, плоский живот и узкие мускулистые бедра. Было видно, что он много лет работал над созданием такой фигуры.

— Иди ко мне, — повторил он. — Я хочу тебя.

Его голос прозвучал так чувственно, что Ханна задрожала. На мгновение ее сознание запротестовало, но она заглушила протест. Она тоже хотела его. Уже очень давно она не чувствовала себя желанной, уже давно никто не касался ее, не любил ее. И было очень сложно делать вид, что любовь ей не нужна. Не то чтобы она хотела любви Зейла — но она ему нравилась, он желал ее, и на сегодня этого было достаточно.

Ханна подошла к нему. Она ощущала его взгляд, скользивший по ее телу, и ее грудь становилась все тяжелее и чувствительнее. Наконец она подошла к нему вплотную. Он был высоким — очень высоким — и невероятно мужественным. Он развязал пояс на ее халате и откинул его в сторону, а затем стянул халат с ее плеч. Его взгляд упал на глубокое декольте ее шелковой сорочки. Ее соски с темными ареолами ясно виднелись сквозь светло-бежевую ткань.

— Я никогда не видел никого прекраснее, чем ты.

— Красота — не главное, — пробормотала она.

— Ты права. — Он провел тыльной стороной ладони по ее мягкой щеке. — Но что же тогда главное, Эммелина?

— Ты. Я. Мы.

— Теперь ты видишь, что я совершенно серьезен.

По ее телу разлился жар. Будущее ей не принадлежало — у нее было лишь настоящее.

— Да.

Она положила ладони ему на грудь и медленно провела ими по гладким, упругим мускулам.

— Я хочу забыть обо всем, — прошептала она, потянувшись губами к его губам. — Обо всем, кроме тебя.

Зейл спустил бретельки ночной сорочки с ее плеч, и она упала шелковой лужицей к ее ногам. Он отошел, еще раз посмотрел на нее, освещенную огнем камина, и медленно привлек к себе. Он целовал ее так, как будто ее губы были медом и вином. Но ей хотелось большего, хотелось завладеть им полностью, и ей было приятно, когда его мощная грудь прижалась к ее груди, а пряжка ремня задела ее живот.

Она расстегнула его ремень, а затем пуговицу и молнию. Брюки упали к его ногам, и он остался в одних трусах, которые, казалось, были готовы порваться на нем. Когда он снял их, его член выпрыгнул наружу — очень большой, твердый и возбужденный. Ханна ощутила панику — она уже давно не занималась сексом, а его размер был слишком большим для нее.

— Ты нервничаешь, — заметил он.

Она облизнула губы:

— Да.

— Почему?

— Ты… огромный. Не знаю, что из этого получится.

— Не бойся. Я знаю, что делаю.

Она услышала озорную нотку в его голосе — и еще что-то, похожее на нежность. Он взял ее за руку и потянул ее на ковер перед камином. Она взглянула на огонь.

— А почему не в постели? — Ханна не занималась любовью уже четыре года и теперь не была уверена, что сможет сделать это.

Зейл осторожно уложил ее на ковер, лег рядом с ней и провел рукой по ее талии, ребрам и груди.

— Мне нравится твоя грудь, — пробормотал он. — Само совершенство.

Он лег на нее сверху, опираясь на локти, и поцеловал ее глубоким поцелуем. Раздвинув ее колени своими, он поцеловал ее живот, затем его губы спустились ниже…